Лиганец (СИ) - Страница 4

— Кстати, нужно окончательно убедиться. Дай руку. — Гость вынул какую-то штуку, приложив к пальцу Димы, проколол кожу до крови и глянул на табло. — Ого! И не самый слабый. Разделение, конечно, условное и неточное, но набор пси-белков зашкаливает. Остаётся только удивляться, почему ты ещё жив.

— В смысле?

— Годам к пяти у псионов окончательно оформляется дар и они начинают подсознательно влиять на окружающее, в основном на своё же тело. И если делать это тебя не учили, то ты просто обязан к семи — двенадцати годам скончаться от какой-нибудь раковой опухоли или чего похуже. То, что ты дожил до двадцати шести — это нонсенс. Такое в моей практике впервые.

— Какой практике? Вы же колонизационные войска. Кстати, какие колонизационные войска, если таких планет, как наша, кот наплакал?

— Подловил. — Легко согласился Реван. — А притворялся тупым. Ты прав — никаких специальных войск не существует. Это разовая акция и потому всё, что есть — это линкор с десятитысячным контингентом, висящий на орбите. Нужно же было как-то впечатлить власть имущих. Но для вашей отсталой цивилизации и его с лихвой хватит. Я сюда пять лет как заступил на дежурство. Понимаешь, учитывая ценность планеты и скорость вашего над ней надругательства, никто не стал бы ждать сорок лет из-за каких-то там отсталых аборигенов. Колонизировали бы насильно и всё. Но вот если среди них рождается много псионов — это совсем другое дело. За годы наблюдения почти четыреста человек — по десятку в год! Неимоверный показатель. И это только те кого мы нашли, а сколько бродит беспризорных, не понять вообще.

— Как это не понять?

— Пси-излучение от одарённого, не умеющего срываться, можно почувствовать чуть ли не через ветвь галактики. И мы, конечно, обнаружив его, сразу прилетели сюда. Оказалось, что вас тут много и вы так фоните в разные стороны, что светится всё население. Вычленить одарённых без всеобщей колонизации невозможно.

— Что ж вы тянули сорок лет?

— Пытались найти факторы, влияющие на такую удивительную демографию. Вдруг бы удалось воссоздать искусственно?

— Нашли?

— Неа.

— Зачем же влезли?

— Тебе не угодишь. — Отхлебнул кофе Реван. — Потому как беспризорников всё больше, пси излучение всё сильнее и скоро сюда слетятся стервятники со всего космоса. Нужно вас скорее обучать, пока вы не спалили контору. Ещё бы — целая ферма псионов. Да мы тут увязнем в кровопролитной войне до конца времён!

— Значит, вы нас спасаете?

— Само собой.

Дмитрий выпил горький остывший кофе, ему всё-таки сахара не хватило, пришлось всё высыпать гостю. Пока прихлёбывал, задумался о прошедшей беседе, вернее о её поворотах.

— А с чего такая откровенность? Прям аж жуть.

— Надеюсь на добровольное сотрудничество. Я откровенен с тобой — ты со мной. — Покрутил пальцами гость. — Ты уникум сам по себе, а нормально обучить тебя уже не выйдет — слишком стар. Придётся тебе безвылазно жить на базе. А явился я сюда лично — из спортивного интереса.

— Осмотреть диковинку?

— Вроде того.

— Выбора у меня, конечно, нет?

— Есть. Своим ходом пойдёшь — тогда скрывать от тебя ничего не буду. Начнёшь выпендриваться — очнёшься в клетке.

— Пойду переодеваться. — Показал на свой, неподходящий к прогулкам халат, Дима.

— Не нужно. — Отмахнулся Реван. — Нам недалеко, а одежда всё равно не пригодится.

Впрочем, тапки Дмитрий всё же обул, не босиком же на улицу выходить. В лифте пришелец вместо первого этажа, нажал кнопку девятого. Моргунов предпочёл ничего не спрашивать и не удивляться, а просто шел следом.

Реван вывел его на плоскую крышу многоэтажки. Посередине стоял предмет, размерами и очертаниями напоминающий автомобиль. Только стоял он торчком, будто упал с высоты и встрял. Вернее не встрял, с близкого расстояния видно, что эта махина висит в нескольких сантиметрах над поверхностью.

Сбоку отворились створки.

— За мной и не пугайся. — Подмигнул провожатый и скрылся в темноте открывшегося входа.

Страх Диму не особо донимал. Разумные опасения? Да, те являлись частенько, а вот страх и другие яркие чувства не касались психики парня никогда. В детстве он даже практически не плакал, как впрочем и не смеялся, всегда оставаясь серьёзным и сосредоточенным ребёнком. Родители иногда шутили: он мол родился сразу взрослым.

Поэтому внутрь Дима шагнул безбоязненно. Чего опасаться? Ведь туда только что влез провожатый, а он обещал не лгать. В душе упрямо сидела уверенность — если обещал, не соврёт. Что-то вроде интуиции подсказывало, а уж чему-чему, а интуиции своей Дмитрий доверял. Это пожалуй единственное чувство, что посещало его бесчувственную душу регулярно. И что самое удивительное — редко подводило.

Оказавшись внутри, он вдруг оказался в невесомости. Мягкие манипуляторы коснулись тела и закрепили в удобном положении. Темнота вокруг рассеялась, и Дима опять оказался на крыше своей девятиэтажки. Только теперь на ней не было ни машины, ни их с Реваном. Он будто смотрел на округу из ниоткуда.

Можно перемещать зону обзора как угодно, и смотреть куда хочешь. Своими движениями, правда, управлять не пришлось. Его подняло вверх и понесло к шестиграннику. Самого движения не чувствовалось, казалось, тело находится в состоянии полного покоя, и лишь зрение неумолимо доказывало обратное.

Оказывается, с балкона виднелось только днище корвета, основная масса находилась сверху. Собственно, никаких изысков, больше на стоячий карандаш похоже — тот тоже, если в торец смотреть, шестигранником кажется. Никаких люков, иллюминаторов, орудий, антенн.